Он ждал меня. Причем практически целую неделю. Он – мой сосед по деревне Володя. Ему немногим за 60. Возраст по современным деревенским меркам для мужика без особого образования ни то, ни сё: на шабашку уже особо не приглашают, а здоровье еще не то, чтоб безвылазно сидеть дома и целыми днями слушать ворчание жены.
Летом – не беда: всегда есть чем заняться. Зимой – тоска. А Володя – не оригинал, и рецепт борьбы с мужицкой деревенской тоской у него обычный. Благо, всегда рядом болтается муж сестры жены, который тоже оригинальностью не страдает. Нельзя сказать, что Володя по местным меркам много пьет, но алкогольных глюков он, в отличие от своего свояка, пока уж точно не заслужил.
Но всю неделю страдал именно Володя. Тихо – сам собой, не делясь своим смятением ни с женой, ни со своим дежурным собутыльником.
То ли бес попутал, то ли «белка» как-то по-особому подкралась, но каждый раз, проходя по улице мимо нашей старенькой баньки, Володя начинал слышать звуки какого-то бравурного марша. Причем, как ему казалось, этой мелодии нет конца, и никто кроме Володи из прохожих ее не слышит. С первым – не поспоришь, со вторым – отнюдь! Жена, как только мы вышли из машины, сразу определила, что продолжает звучать музыкальная поздравительная открытка, которая вместе с другим бумажным мусором еще в прошлое воскресенье перекочевала из дома в предбанник. Она, эта открытка, звучала и тогда, в общей куче мусора. Другое дело, что от нее никто такой прыти не ожидал.
Как, впрочем, не ожидали мы увидеть и таким преобразившимся Володю. Как только секрет банного музыкального привета был низвергнут, Володя из только что обреченного больного превратился в уверенного, если не сказать самоуверенного, пенсионера, и твердой молодящейся походкой направился домой. А я подумал, что хорошо, что все закончилось музыкальным «приветом, и «белочка» пока отменяется.